НОВОСТИ УКРАИНСКОЙ ПСИХИАТРИИ
Более 1000 полнотекстовых научных публикаций
Клиническая психиатрияНаркологияПсихофармакотерапияПсихотерапияСексологияСудебная психиатрияДетская психиатрияМедицинская психология

ПО ПОВОДУ «СПОСОБА ДИАГНОСТИКИ СТЕПЕНИ ВЫРАЖЕННОСТИ ВОЛЕВЫХ РАССТРОЙСТВ В СУДЕБНО-ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ КЛИНИКЕ»1

В. Б. Первомайский

* Публикуется по изданию:
Первомайский В. Б. По поводу «Способа диагностики степени выраженности волевых расстройств в судебно-психиатрической клинике» // Вісник психіатрії та психофармакотерапії. — 2007. — № 2. — С. 167–171.

После введения в национальные законодательства нормы об ограниченной вменяемости споры о её необходимости и в Украине, и в России практически прекратились. Дискуссия переместилась в область усовершенствования формулы ограниченной вменяемости и её критериев [4, 7, 9]. Обилие различных точек зрения, как у психиатров, так и у юристов на эту проблему свидетельствует об её исключительной сложности и бесперспективности поиска адекватного, доказательного решения на базе старой судебно-психиатрической парадигмы. В таких условиях весьма соблазнительно найти простую, удобную, легко реализуемую на практике методику, требующую минимума усилий со стороны исследователя, с помощью которой можно было бы квалифицировать подэкспертного как вменяемого или ограниченно вменяемого. Это порождает иллюзию возможности сведения кропотливого анализа личности подэкспертного и характера патологии его психики, ситуационного анализа обстоятельств инкриминируемого ему противоправного деяния, поиска отличительных особенностей криминальной ситуации и действий, в которых проявились бы психопатологические особенности, к цифровому показателю.

В формуле ограниченной вменяемости психологический критерий (как и в формуле невменяемости) имеет два признака: интеллектуальный и волевой, соединённые союзом «и (или)». Такая конструкция в формуле невменяемости восходит ко временам недостаточности знаний о природе сознания и поэтому не учитывает то обстоятельство, что в сознании оба эти признака неразрывны, взаимосвязаны и изолированное психопатологическое расстройство любого из них в отдельности невозможно. В формуле же ограниченной вменяемости, куда эта конструкция была перенесена исключительно механически, она отразила некое реальное содержание. Действительно, пограничная психическая патология предоставляет примеры преимущественного (но не абсолютного) расстройства интеллектуальной или волевой составляющей психологического критерия. Однако и здесь не всё просто.

С давних времен обыденное, донаучное сознание обычно разрывает интеллектуальный и волевой признаки и представляет их рядоположными или даже противопоставляет друг другу. Это заметил ещё Г. Гегель, который в «Философии права» писал: «Однако не следует представлять себе, что человек, с одной стороны, мыслящий, с другой — волящий, что у него в одном кармане — мышление, а в другом — воля, ибо это было бы пустым представлением. Различие между мышлением и волей — лишь различие между теоретическим и практическим отношением, но они не представляют собой двух способностей — воля есть особый способ мышления: мышление как перемещающее себя в наличное бытие, как влечение сообщить себе наличное бытие» [3].

Взаимосвязь интеллектуального и волевого признака при вменяемости и невменяемости к настоящему времени достаточно детально проанализирована [8]. Поэтому нет необходимости вновь приводить аргументы, которые остались не опровергнутыми. Все они сводятся к единой точке зрения. Науки, исследующие проблемы психики и сознания, не дают оснований для вывода о возможности раздельного существования сознания и волевой сферы.

С точки зрения семантики достаточно обратиться к определению понятия «воля», чтобы убедиться, что волевыми действия являются только тогда, когда они производятся сознательно.

В. М. Блейхер и И. В. Крук определяют волю как «способность к целенаправленной и сознательной деятельности, нередко вопреки непосредственным побуждениям (желаниям, стремлениям), не детерминированным целью» [2]. Этой позиции придерживается и автор «Способа диагностики степени выраженности волевых расстройств в судебно-психиатрической клинике» [10, 13], о котором речь пойдёт ниже.

Б. В. Шостакович позиционирует деятельность как произвольную и целенаправленную тогда, когда она осуществляется в соответствии с представлениями о конечных результатах и контролируется на каждом из этапов [12]. Понятно, что контролируется данным лицом, т. е. его сознанием. Это и есть содержание интеллектуального компонента психологического критерия вменяемости–невменяемости и ограниченной вменяемости. В прежнем кодексе законодатель именовал его как способность отдавать себе отчёт в своих действиях, а в новом — как способность осознавать свои действия.

В УК Украины норма об ограниченной вменяемости изложена в ст. 20 УК Украины «Ограниченная вменяемость» следующим образом:

Ч. 1 «Подлежит уголовной ответственности лицо, признанное судом ограниченно вменяемым, то есть таким, которое во время совершения преступления, вследствие имеющегося у него психического расстройства не было способно в полной мере осознавать свои действия (бездеятельность) и (или) руководить ими».

УК РФ в редакции 1996 года косвенно определяет понятие «ограниченной вменяемости» в ст. 22: «вменяемое лицо, которое во время совершения преступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия), либо руководить ими, подлежит уголовной ответственности».

Обращает на себя внимание тот факт, что законодатель употребил фразу «лицо…не было способно в полной мере осознавать…» применительно только к действиям (бездеятельности), но не к руководству ими. Если исходить из того, что закон должен быть исчерпывающе точен в формулировках и не допускать разночтений, то это требование в данном случае не выполнено. Отсюда трактовка нормы разными авторами зависит от степени их осведомлённости в вопросах психологии, психиатрии и других наук, изучающих феномен сознания. Если исходить из содержания понятия «волевые действия», то фраза «лицо…не было способно в полной мере осознавать…» должна относиться и к волевому признаку как «лицо…не было способно в полной мере осознанно руководить ими…». Это совершенно очевидно, поскольку неосознанно лицо руководить своими действиями не может.

Но если это так, то представляется маловероятным определить состояние волевой сферы без учёта состояния интеллектуального компонента. Законодатель не случайно поставил его на первое место в конструкции психологического критерия. Если лицо осознаёт свои действия, то оно также осознаёт и состояние своей волевой сферы, понимает её слабость, если она имеет место, понимает последствия своих действий и, следовательно, нарушая закон, действует сознательно. Сохранная способность осознавать свои действия предполагает способность и возможность выбора направления деятельности — законного или противозаконного.

Именно эта позиция имеет принципиальное значение для правильного понимания места волевого признака при решении вопросов ограниченной вменяемости. Нарушение способности в полной мере осознавать свои действия (бездеятельность) и (или) руководить ими не связано напрямую со способностью различать правопослушные и противозаконные действия, равно как и действовать в рамках закона или преступать его. Это означает, что прежде чем в действиях проявится ограниченная способность лица руководить ими, при сохранной способности осознавать свои действия лицо осознанно выбирает направление своих действий — правопослушное или антисоциальное. Этот выбор зависит не от степени способности руководить своими действиями, а от степени сохранности способности осознавать их. Поэтому если эта способность сохранена, направление деятельности выбрано осознанно, то каким бы ни было состояние волевой функции, фактические основания признания лица ограниченно вменяемым исчезают.

Однако поскольку законодатель состояние способности руководить своими действиями никак не оговорил, лица малосведущие воспринимают это как прямое свидетельство абсолютной самостоятельности волевого признака и его неподконтрольности сознанию. Отсюда ошибочные утверждения, вводящие в заблуждение юристов, что лицо может быть признано и невменяемым и ограниченно вменяемым только по расстройству волевого признака.

Автор упомянутого выше «Способа диагностики степени выраженности волевых расстройств в судебно-психиатрической клинике» вопреки своей же позиции попытался вычленить волевую сферу из ткани сознания, видимо предполагая, что обследуемое лицо априори способно в полной мере осознавать свои действия. Посмотрим, что из этого получилось.

Прежде всего, о наименовании «Способа…». В нём заявлено намерение определять степень выраженности волевых расстройств. Однако в действительности «Способ…» не даёт никаких представлений об этом параметре и не содержит степеней выраженности волевых расстройств. Табл. 1 «Оценка степени выраженности волевых расстройств по НП по шкалам» рисует совершенно иную картину. Чтобы облегчить задачу читателя, приведём эту таблицу, заменив лишь для удобства прочтения сокращения на полное название «нормированных» показателей по шкалам.

Таблица 1

Оценка степени выраженности волевых расстройств по НП по шкалам

Нормированные показатели Контроль Расстройство отсутствует Расстройство сомнительно Расстройство выражено
Волевые действия 0,48±0,15 0,33 и ниже 0,33–0,63 0,63 и выше
Преодоление препятствий 0,43±0,16 0,27 и ниже 0,27–0,59 0,59 и выше
Преодоление конфликта 0,43±0,14 0,29 и ниже 0,29–0,57 0,57 и выше
Преднамеренная регуляция 0,47±0,18 0,29 и ниже 0,29–0,65 0,65 и выше
Автоматизмы и навязчивости 0,53±0,17 0,36 и ниже 0,36–0,70 0,70 и выше
Мотивы и влечения 0,46±0,21 0,25 и ниже 0,25–0,67 0,67 и выше
Прогностические функции 0,41±0,19 0,22 и ниже 0,22–0,60 0,60 и выше

Все интерпретации автора «Способа…» отталкиваются от показателей, полученных при обследовании контрольной группы. По данным автора, контрольную группу составили 41 здоровый мужчина возраста, сопоставимого с опытной группой. Поскольку речь идёт о здоровых лицах, следует полагать, что у них не было волевых расстройств. Оказывается, это не так. Автор, отобрав контрольную группу здоровых, тем не менее, сомневается в наличии или отсутствии у них волевых расстройств. Это очевидно из сравнения показателей по шкалам в столбцах 2 «Контроль» и 4 «Расстройство сомнительно». Возникает вопрос: можно ли в качестве контроля использовать показатели группы лиц, в отношении наличия у которых волевых расстройств автор сомневается?

Из данных столбца 3 «Расстройство отсутствует» оно считается отсутствующим только у тех лиц, у которых показатели по шкалам ниже нижней границы доверительного интервала. Но таких лиц в исследовании не было. Это означает, что автор не видел лиц без волевых расстройств, не исследовал их, контрольная группа, таким образом, отсутствует, а цифры столбца 3 всего лишь ничем не обоснованное предположение.

Далее, из данных столбца 5 «Расстройство выражено» следует, что оно таково, если показатель выше верхней границы доверительного интервала показателя группы «Расстройство сомнительно». Обращает на себя внимание скачок. Например, показатель в первой строке 0,63 — расстройство сомнительно в 4 столбце, а показатель 0,63 и выше — расстройство выражено в 5 столбце. И так по каждой строке. Очевидно, что ни о какой степени выраженности волевых расстройств речь не идёт. Степеней как таковых нет. В лучшем случае понятие «волевое расстройство присутствует» подменено понятием «расстройство выражено». Но, как и в случае с цифрами столбца 3, это всего лишь предположение.

Разумеется, что по представленным показателям невозможно рассчитать достоверность отличия показателя, полученного при исследовании конкретного испытуемого, от нормы. И что же в итоге? Даже если не обращать внимания на произвольность и некорректность формирования показателей по столбцам, то в лучшем случае мы можем получить цифровое выражение известного факта, о котором автор пишет: «Испытуемые с расстройствами личности были выбраны для апробирования способа на том основании, что в клинике психопатий волевые расстройства играют одну из ведущих ролей, притом, что у лиц, у которых диагностируются расстройства личности, функции интеллекта и мышления являются сохранными» [13]. Предлагаемые автором расчёты от этого известного клинического факта ничего не убавляют, равно, как и не добавляют, никак не могут повлиять на экспертную оценку конкретного случая и представляют чисто познавательный интерес.

Весьма показателен в связи с этим приведённый автором клинический пример испытуемого К., 1975 г. р., который в 1997 г. совершил изнасилование, сопряжённое с разбойным нападением (совершил половой акт и отнял деньги и ценности под угрозой пистолета). Не будем дискутировать по поводу установленного диагноза, тем более что обоснование его в представленном примере отсутствует.

Испытуемому установлен диагноз: «патологическое развитие личности по мозаичному типу. Показатели по НШДВР: ВД — 0,65 (выраженное расстройство), ПП — 0,45, ПК — 0,65 (выраженное расстройство), ПР — 0,60, АН — 0,85 (выраженное расстройство), МВ — 0,50, ПФ — 0,60 (выраженное расстройство). У испытуемого обнаруживаются выраженные нарушения волевой сферы, в особенности по шкалам АН, ПК, ВД. Указанные нарушения в совокупности оказывали значительное влияние на способность испытуемого руководить своими действиями. Экспертное решение: вменяем с применением норм ст. 22 УК РФ».

А теперь расшифруем эти показатели для суда, оставив в стороне вопрос о надёжности и валидности предложенного автором способа, указав для сравнения в квадратных скобках показатель верхней границы нормы.

Волевые действия — 0,65 (выраженное расстройство) [0,63].

Преодоление препятствий — 0,45 [0,59].

Преодоление конфликта — 0,65 (выраженное расстройство) [0,57].

Преднамеренная регуляция — 0,60 [0,65].

Автоматизмы и навязчивости — 0,85 (выраженное расстройство) [0,70].

Мотивы и влечения — 0,50 [0,67].

Прогностические функции — 0,60 (выраженное расстройство) [0,60].

К сожалению, не описаны обстоятельства инкриминируемого испытуемому деяния и не дана содержательная интерпретация полученных цифр. Однако поставим себя на место суда, который руководствуется законом, внутренним убеждением и не осведомлён о тонкостях психодиагностики. Представим, как бы он мог оценить эти показатели. Начнём с последнего.

Прогностические функции на верхнем пределе нормы, следовательно, обвиняемый прогнозировал свои действия, понятно, что изнасилование совершал не для утоления жажды, а деньги и ценности отнимал не для того, чтобы сдать в милицию.

Мотивы и влечения в пределах нормы — проявил себя здоровый половой инстинкт, вульгарный корыстный мотив и пренебрежение законом.

Автоматизмы и навязчивости — не понятно, присутствуют или отсутствуют.

Преднамеренная регуляция в пределах нормы — преднамеренно совершал действия, адекватные цели.

Преодоление конфликта расстроено — компенсировал расстройство пистолетом.

Преодоление препятствий в норме — преодолел сопротивление потерпевшей, которая не смогла отбиться от обвиняемого.

Волевые действия почти в пределах нормы и отличаются от неё на 0,02. Поскольку волевые действия это осознаваемые действия, то испытуемый осознавал характер своих действий, их противоправность и наказуемость.

Закономерен вопрос суда эксперту: что именно и на что именно значительно повлияло и в каком направлении? В чём именно заключается значительность этого влияния? Налицо все компоненты преступления с прямым умыслом, когда обвиняемый осознавал общественно опасный характер своих действий, предвидел его общественно опасные последствия и желал их наступления. Это полностью подтверждается описанием обстоятельств совершённого преступления. Чем эти действия отличаются от действий психически здорового лица и на каком основании суду признавать обвиняемого ограниченно вменяемым?

При этом мы не поднимаем два вопроса. Первый состоит о том, что в соответствии со стандартными требованиями к заключению любой судебной экспертизы методика, которая не является общепринятой, должна приводиться в акте экспертизы полностью. Следовательно, суду необходимо представлять данные по контрольной группе и все необходимые ключи для расшифровки представленных показателей, включая их содержательную характеристику, чтобы участники процесса (а в перспективе и повторная экспертиза) могли самостоятельно их оценить. Поэтому неплохо было бы объяснить, в каких случаях, например, показатель «волевых действий» — 0,63 расценивать как «сомнительное расстройство», а в каких как «выраженное расстройство». И так по каждой шкале.

Второй, который в настоящее время связывают с понятием доказательной медицины и её принципами, состоит в том, что в соответствии с действующим законодательством заключение эксперта должно отвечать требованиям доказательства. Но это отдельная тема, которую бессмысленно обсуждать в случае практического применения данного «Способа…», поскольку они содержательно несовместимы. В чём же причина таких дефектов?

Различного рода психологические методики обследования, опросники, тесты и т. д. создаются уже более ста лет. За это время психологией накоплен огромный эмпирический опыт и достаточно научных данных, позволивших сформулировать целый ряд обязательных требований, предъявляемых к конечному продукту.

В технике конструирования психологических методик исследования применяются понятия «надёжность» и «валидность», с помощью которых определяется эффективность методики. Надёжность характеризует методику с точки зрения стабильности результатов при повторном её использовании в аналогичных условиях (ретестовая надёжность). Валидность же показывает, насколько психологическая методика измеряет именно то, для чего предназначена и насколько хорошо она это выполняет [1, 6]. Применительно к обсуждаемой методике об этих необходимых её характеристиках автор даже не упоминает.

Одним из основных требований, предъявляемых к психологическим, психодиагностическим методикам, является репрезентативность тестовых норм. Операции по анализу распределения тестовых баллов, построению тестовых норм и проверке их репрезентативности включают 11 последовательных действий от формирования выборки стандартизации, построения распределения частот тестовых баллов, проверки нормальности распределения и связанных с этим последующих действий до определения критических точек (верхней и нижней) для доверительных интервалов (на уровне p < 0,01) с учётом стандартной ошибки в определении среднего значения [6]. Эти действия в конечном итоге должны гарантировать репрезентативность методики.

К психодиагностическим методикам измерительного, тестового типа предъявляются стандартные требования [6], среди которых есть следующие:

Какие же из этих требований выполнены в обсуждаемой методике? Данные о репрезентативности, надёжности и валидности тестовых шкал отсутствуют. Контроль за достоверностью отсутствует. В методике нет ни шкалы достоверности, ни шкалы лжи. Напомню, что речь идёт о применении «Способа…» в судебно-психиатрической клинике, которая не предрасполагает испытуемого к искренности в ответах. Тестовый балл не стандартизован. Вероятностный уровень статистической достоверности выводов на основе тестового балла не определён. И как ни парадоксально, отсутствуют данные о стандартизации собственно вопросника, то есть того первичного документа, с которого начинается исследование. По этому поводу авторы пишут: «За каждый ответ, не соответствующий подразумеваемому, начисляется один балл» [13]. Возникает вопрос: кем же подразумевается ответ, и какой ответ считать правильным, исключающим волевые расстройства. Как, например, не имея волевых расстройств, правильно ответить на 11-й вопрос: «Мне было совсем нетрудно научиться водить автомобиль» или на 59-й: «Нет ничего особенного в том, что шеф открыто волочится за секретаршей, хотя он женат»? Ведь известно, что скорость формирования автоматизированных навыков в норме весьма индивидуальна с очень большим диапазоном проявлений. И связывать это только с состоянием волевой сферы весьма спорно. Второй же вопрос, очевидно, относится к области морально-этической и с точки зрения состояния волевой сферы вообще никак не характеризует лицо, на него отвечающее.

Наконец, в предложенной методике даже не обсуждается, по сути, вопрос о содержании понятия «расстройство волевой сферы». Тем самым смешиваются неболезненные индивидуальные вариации с болезненными расстройствами, имеющими в психиатрии соответствующее наименование. Отсюда отсутствие в «Способе…» интерпретации полученного цифрового показателя с точки зрения его клинического содержания.

Надо ли говорить, что при таких дефектах психодиагностической методики утверждение о достоверности и объективности полученных с её помощью результатов представляется поспешным и излишне оптимистичным. Поэтому применение её в судебно-психиатрической практике и тем более в научных исследованиях до устранения указанных дефектов недопустимо, поскольку может способствовать введению правосудия в заблуждение.

Вместе с тем в проделанной автором работе есть и несомненно позитивный момент. По меньшей мере 4 используемые «Способом…» шкалы: волевые действия (т. е. осознаваемые), преднамеренная (т. е. осознаваемая) регуляция, мотивы (не могут не осознаваться) и прогностические функции (имеют место только при осознавании ситуации) самым непосредственным образом относятся к интеллектуальному компоненту психологического критерия ограниченной вменяемости. Более того, считается, что полноценность волевых действий зависит и от состояния памяти, чего методика не учитывает. Так, Ф. Кликс пишет: «Формирование памяти необходимо не только для узнавания вещей, но и для выполнения действий по достижению цели» и приводит подробное обоснование этого тезиса [5].

Таким образом, автор «Способа…» фактически подтвердил условность самостоятельности волевого признака и показал, что его расстройство это в значительной степени проявление расстройства интеллектуального компонента психологического критерия.

В заключение приведу два высказывания Л. Н. Собчик, известной своими фундаментальными работами в области психологии, психодиагностики.

«Психодиагностика представляет собой формализованный (квантифицированный) метод исследования психологических свойств конкретного человека. Считается, что объективность психодиагностических тестов обусловлена статистически подтверждённой достоверностью, а полученные результаты не зависят от опыта и личностных особенностей экспериментатора» [11].

«Слепая» психодиагностика, то есть диагностика личностных свойств с опорой только на представленные в виде числовых показателей результаты, — вещь опасная… на практике, когда речь идёт о живых людях и решается в том или ином контексте их судьба, язык цифр может лишь в определённой мере служить опорой и средством объективизации личностного портрета» [11].

Понятно, что ни одно из них не может быть применено к «Способу диагностики степени выраженности волевых расстройств в судебно-психиатрической клинике».

Литература

  1. Блейхер В. М., Крук И. В. Патопсихологическая диагностика. — Киев: Здоров’я, 1986. — 280 с.
  2. Блейхер В. М., Крук И. В. Толковый словарь психиатрических терминов / Под ред. С. Н. Бокова. — Воронеж: Модек, 1995. — 640 с.
  3. Гегель Г. В. Ф. Философия права / Пер. с нем. — М.: Мысль, 1990. — 524 с.
  4. Зайцев О. В. Обмежена осудність у кримінальному праві України. — Харків, 2007. — 240 с.
  5. Кликс Ф. Пробуждающееся мышление. История развития человеческого интеллекта. — Киев: Вища школа, 1985. — 296 с.
  6. Общая психодиагностика / Под ред. А. А. Бодалева, И. И. Столина. — М.: Московский Университет, 1987. — 304 с.
  7. Ограниченная вменяемость / Под ред. Б. В. Шостаковича. — М.: ГНЦССП им. В. П. Сербского, 1997. — 120 с.
  8. Первомайский В. Б. Невменяемость. — Киев, 2000. — 320 с.
  9. Первомайский В. Б., Семенкова И. И. Современные подходы к решению проблемы ограниченной вменяемости // Архів психіатрії. — 2005. — Т. 11, № 1. — С. 47–51.
  10. Пережогин Л. О. Судебно-психиатрическая оценка расстройств личности с учётом ст. 22 УК РФ [Электронный ресурс]. — Дисс. … канд. мед. наук // Русский медицинский сервер. — М., 2001. — Режим доступа: http://www.rusmedserv.com/psychsex/uk22st.htm.
  11. Собчик Л. Н. Психология индивидуальности. Теория и практика психодиагностики. — СПб: Речь, 2003. — 624 с.
  12. Шостакович Б. В. Судебная психиатрия. — М.: Зерцало, 1997. — C. 35.
  13. Шостакович Б. В., Горинов В. В., Пережогин Л. О. Способ диагностики степени выраженности волевых расстройств в судебно-психиатрической клинике [Электронный ресурс] // Русский медицинский сервер. — М., 2001. — Режим доступа: http://www.rusmedserv.com/psychsex/s-diag.htm.

    Примечание

  1. «Способ диагностики степени выраженности волевых расстройств в судебно-психиатрической клинике» изложен в нескольких источниках. Поскольку он описан в диссертации Пережогина Л. О. «Судебно-психиатрическая оценка расстройств личности с учётом ст. 22 УК РФ» как методика, разработанная диссертантом, следует полагать, что Пережогин Л. О. и есть её автор.

Независимая судебно-психиатрическая экспертиза по уголовным и гражданским делам
Консультации, заключения специалиста, рецензии


© «Новости украинской психиатрии», 2008
Редакция сайта: editor@psychiatry.ua
ISSN 1990–5211